История
храма

История храма Ярославских чудотворцев в городе Казани

Арский православный некрополь
а б в г д е ж з и к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я

 

История храма Ярославских чудотворцев в городе Казани

Храм был построен в 1796 году как двухпрестольный (придел был освящен во имя св.Николая Чудотворца). В 1843 г. был построен левый придел во имя святителя Никифора, патриарха Цареградского (Константинопольского), а в 1844 г. — перестроен левый придел, освященный заново во имя трех святых: свт. Николая Чудотворца, свт.Льва папы римского и св.праведной Марфы. В эти же годы была сооружена колокольня по проекту архитектора Фомы Ивановича Петонди.
Сам храм, будучи кладбищенским, изначально служил только для отпевания православных христиан и был приписан к Кафедральному Благовещенскому собору.
Постройка и реконструкция храма осуществлялись на средства городского общества. В 1925 году, после закрытия Благовещенского собора, кладбищенская церковь стала приходской.
В 1934 году, несмотря на протесты верующих и духовенства, храм был передан обновленческому епархиальному управлению. Именно в это время здесь оказалась незаконно присвоенная обновленцами гробница с мощами святителя Гурия Казанского. Однако вскоре православным удалось отстоять свой храм, и он был возвращен православной общине.
К концу 30-х годов все монастыри и большинство городских храмов были закрыты, поэтому все святыни были перенесены в кладбищенский храм. Здесь хранились чудотворные иконы:
- Смоленско-Седмиозерная икона Божией Матери (из Седмиозерной пустыни),
- Раифская икона Божией Матери (из Раифской пустыни),
- икона преподобного Сергия Радонежского (из Свияжского Иоанно-Предтеченского монастыря),
- икона великомученицы Варвары (из Варваринской церкви г. Казани),
- Тихвинская икона Божией Матери (из Тихвинской церкви г. Казани) и др.
Значение церкви Ярославских чудотворцев (мало чем прославившейся в прежние годы) в истории Казанской епархии XX века чрезвычайно велико. В годы войны здесь служил архиепископ Андрей (Комаров), известный тем, что благословил сбор средств и одежды в помощь Советской армии. Кладбищенская церковь в Казани — единственная не закрывавшаяся в советские годы. В сознании верующих — это одно из самых намоленных мест древнего города.
С сентября 1950 года по декабрь 1952 года здесь служил архиепископ Сергий (Королев)

Церковь стоит на старом городском кладбище, возникшем, вероятно, в XVII веке. На этом кладбище захоронены многие выдающиеся казанцы, жившие в XIX-XX вв.
Уже до революции Арское кладбище не являлось исключительно православным, на нем имелись католическая, лютеранская и еврейская часть. После революции подобная упорядоченность была нарушена. Между тем, даже после 80-ти лет постоянного и целенаправленного разрушения, православный некрополь Арского кладбища остается весьма представительным.

Так, наиболее известны могилы:
гениального русского геометра, автора неевклидовой геометрии, ректора Казанского университета Николая Ивановича Лобачевского (1792-1856);
архитектора Михаила Петровича Коринфского (1788-1851);
ректора Казанской духовной академии, протоиерея Александра Владимирского;
известного казанского благотворителя, гильдийного купца и старообрядца Якова Филипповича Шамова (1833-1908);
мордовского просветителя, этнографа и фольклориста Макара Евсеевича Евсевьева (1864-1931) и др.
Часть православного некрополя Арского кладбища расположена непосредственно у кладбищенского храма. Так, за алтарем находятся погребения выдающихся церковных деятелей Казанского края:
архиепископа Казанского и Чистопольского Сергия (Королева) (скончался 18.12.1952) бывшего Пражского епископа;
епископа Казанского и Чистопольского Иустина (Мальцева), прибывшего на Казанскую кафедру после концлагеря с совершенно расстроенным здоровьем и вскоре скончавшегося;
иеросхимонаха Серафима (Кошурина), последнего из числа братии Седмиозерной пустыни, именно он спас от поругания мощи преподобного старца Гавриила (Зырянова) и чудотворную Смоленско-Седмиозерную икону Божией Матери.
У Никольского придела кладбищенского храма находится крест над могилой известного миссионера, просветителя и ученого, директора Казанского учительской семинарии Николая Ивановича Ильминского (1822-1891), много сделавшего для перевода Священного Писания на языки народов, населявших Российскую империю. Н. И. Ильминского уже при жизни именовали «апостолом казанских инородцев».
Слева от церкви, у северного бокового входа находится надгробие в виде аналоя с евангелием. Это могила ректора Казанской духовной академии архимандрита Иннокентия (Новгородцева) (1823-1968).
Вокруг храма находится множество могил казанского духовенства. Традиция погребения умершего духовенства поблизости от церкви сохраняется до последнего времени. Среди других известных могил православного некрополя - могилы профессоров Казанской духовной академии. Так, на аллее, прежде называвшейся «академической» (поскольку на ней хоронили почивших преподавателей Казанской духовной академии), погребен известный профессор, доктор богословия, историк и православный публицист - Александр Федорович Гусев (ум.1914), автор сочинения «Основные религиозные начала графа Льва Толстого».
Недалеко от могилы А.Ф. Гусева находится памятник над могилой известного филолога, исследователя истории русской словесности, профессора Казанской духовной академии Ивана Яковлевича Порфирьева (1823-1899), одного из деятельнейших участников научного описания библиотеки Соловецкого монастыря. Порфирьев является автором трудов, не потерявших актуальности и поныне - «Истории русской словесности», «Апокрифических сказаний о ветхозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки»... Рядом находится могила ученого-историка, богослова Ивана Петровича Гвоздева (1875). В другой части Арского кладбище — могила выдающего казанского философа и богослова, профессора академии и университета Виктора Ивановича Несмелова (1863-1937), автора знаменитого исследования «Наука о человеке», посвященного христианской антропологии.
Удивительно все-таки, что в самом центре Казани, в самом центре современной Казани, с ее суетой и движением, здесь — тихо и покойно... Постепенно в кладбищенский храм приходят все больше и больше верующих. Приходят не только на божественную литургию (сейчас в храме богослужения совершаются ежедневно), приходят не только на могилы своих близких, но и для поклонения древним русским святыням.
К содержанию>>

Арский православный некрополь
Елдашев М.А.

Фотоархив некрополя

Первый регулярный план Казани был составлен казанским губернским архитектором Василием Ивановичем Кафтыревым в 1768 году. На нём ещё не было обозначено будущее Арское (куртинское) кладбище. Впервые оно было прописано на плане 1780 года, а также на рукописной геометрической карте, состав­ленной в 1796 году и городском плане 1842 года.
Основной причиной, заставившей императрицу Екатерину за­няться проблемой кладбищ, стала эпидемия чумы в Москве в 1771 году, в результате которой погибли десятки тысяч людей, произошли массовые волнения, и был убит московский митропо­лит Амвросий.
Последовали два императорских указа. В соответствии с ука­зом от 24 декабря 1771 года (№13.724) «О сношении Губернато­ров и Воевод с Духовными Правительствами по отводу мест для кладбищ и построения церквей» запрещалось «хоронить умер­ших в городах при церквях» и предписывалось «отводить для этого особые кладбища за городом на выгонных землях с постро­ением при кладбищах особых церквей».
За этим последовал указ от 19 мая 1772 года (№ 13.803) «Об учреждении кладбищ в удобных местах, расстоянием от после­днего городского жилья не ближе 100 сажень», по которому ещё раз предписывалось «учреждать кладбища в удобных местах, расстоянием от последнего городского жилья не ближе 100 са­жень, а если место дозволяет, то и за 300 сажень». При этом оговаривалось, что «городские кладбища огораживаются плет­нём или забором, а то и земляным валом, но токмо оный вал был бы не выше двух аршин для удержания скотины, чтобы оная не могла заходить на кладбище».
Одними из первых, кого захоронили на Арском (куртинском) кладбище, были погибшие 12 и 13 июля 1774 года при штурме Казанского посада и кремля повстанцы армии Емельяна Пугаче­ва, а также горожане, павшие от рук пугачёвцев.
Что касается сельских погостов, то указ об их расположении «не ближе полуверсты от селений» подписал только Николай I 27 октября 1830 года. Но уже в конце XVIII — начале XIX века, в соответствии с указом от 19 мая 1772 года в большинстве сёл открылись специальные кладбища, в том числе и в пригородных сёлах. Так, в селе Девликеево (пос. Мирный) приходское клад­бище существует с 1790 года, в Вознесении — с 1800 года, в Борисоглебском — с 1813 года, в Царицыно — с 1829 года.
То, что указ о запрещении хоронить покойников при храмах соблюдался довольно строго, объяснялось это тем, что его вы­полнение было возложено на приходское духовенство, действия которого довольно жёстко регулировались консисторией.
21 апреля 1785 года Екатерина подписала Жалованную гра­моту городам, в соответствии с которой создавались сословные органы городского самоуправления, представлявшие, правда, не всех горожан, а только городские сословия — купцов, мещан и ремесленников. В руках новых органов самоуправления — Шестигласных Дум, оказались определённые средства. Именно они, а не органы государственной власти должны были ныне прояв­лять заботу о благоустройстве городов, в том числе и кладбищ.
Территория Арского православного кладбища постепенно раз­расталась, в XIX веке к нему прирезали по крайней мере четыре участка, и к 1881 году его площадь составляла 22 десятины (око­ло 23 гектаров).
В первой половине XIX века Казань уже была многонацио­нальным и многоконфессиональным городом. Согласно указу Павла I от 20 февраля 1800 года, «для погребения иноверцев кладбища отводятся в городах близ кладбищ, при православных церквах находящихся».
На Арском погосте появились конфессиональные участки для инославных (лютеран, католиков, старообрядцев разных толков) и для иноверцев (иудеев). Иноверческие кладбища целиком со­стояли в заведовании своих приходов, власти и органы самоуп­равления в их дела не вмешивались.
Около порохового завода, по крайней мере с начала XIX века, находилось воинское кладбище. В 1887 г. командующий Казанс­ким военным округом обратился в Городскую Думу с просьбой выделить место для воинских захоронений на Арском кладбище, так как большинство умерших солдат и офицеров хоронили из военного госпиталя, располагавшегося недалеко от этого городс­кого погоста. Вначале был получен отказ, так как «крестьяне Царицынской, а равно Воскресенской волостей», земли которых прилегали к кладбищу «от продажи своих земель отказались». Но через год, когда участок всё таки был выкуплен, военному округу был выделен участок площадью 1200 квадратных саже­ней на северной стороне кладбища.
При нём была и Никольская полковая церковь недалеко от входа на кладбище, с его южной стороны. Деревянная церковь была освящена в начале 1916 года, возможно, для солдат, чьи ка­зармы располагались в районе 1-й и 2-й Солдатских улиц (ныне — ул. Шмидта и ул. Достоевского). Имена погребенных, как и их могилы на военном кладбище до наших дней не сохранились. Автор располагает лишь небольшим списком военных, погибших, в основном в годы первой мировой войны. Восстановить список казанского военного некрополя — благородное дело будущих ис­ториков.
Постепенно разрозненные участки соединились в единый не­крополь. Несмотря на 75-летний период постоянного и целенап­равленного разрушения, крупнейший городской некрополь всё ещё остаётся весьма представительным.
Практически сразу здесь стали хоронить не только простолю­динов, но и горожан достигших известного социального положе­ния. Так, купеческая жена Каменева (Крохина) Татьяна Иванов­на была похоронена на часовенном кладбище в 1779 году. Дво­рянка Иванова Екатерина Тимофеевна, 36 лет упокоилась 29 августа 1791 года на православном, коллежский советник фон Данстерн Григорий Григорьевич — 12 августа 1798 г. на лютеранском. Это самые ранние захоронения, отмеченные Н.Я. Агафоновым.
На Арском кладбище есть и т.н. место, как «Верочкин бугор», который располагался между Русской и Немецкой Швейцарией. Все легенды, связанные с этим названием, полны печальной ро­мантики. Они многовариантны, но все повествуют о чистой любви девушки по имени Вера, которая жила с надеждой в светлое буду­щее в годы революции и гражданской войны. Жила с чистыми и светлыми помыслами, но суровая действительность перечеркнула все девичьи ожидания. В 1920-е годы казанский художник Константин Чеботарев даже отразил на холсте «Верочкин бугор».
Хозяйство кладбища не ограничивалось могилами и оградой. Здесь располагались контора, четыре каменных сторожки для смотрителей, сенник и дровяник. Были своя лошадь с телегой, инструменты. Контора кладбища приняла современный вид в 1884 году. Автором проекта был архитектор Вл. Бечко-Друзин. Служители кладбища с семьями проживали здесь до начала 1950-х годов.
На территории кладбища находится один из наиболее почитаемых и посещаемых храмов города — каменная церковь во имя святых благоверных князей Феодора и чад его Давида и Константина Ярославских Чудотворцев. Имеются сведения, что ещё до её постройки на погосте имелась часовня. Датой же постройки церкви исследователи считают 1796 год, взятая из гораздо более поздних клировых ведомостей, иных подтверждений эта дата (проекты, счета, отчёты по постройке) не имеет.
В 2005 г. на месте старого, упразднённого был построен но­вый церковноприходской дом, в сооружение которого большую лепту внесли благочинный казанских храмов о. Алексий (Чубаков) и председатель приходского совета церкви Ярославских чу­дотворцев Ануфриева Зоя Владимировна
В 1852 году на кладбище была сооружена усыпальница. Сво­еобразным феноменом массового сознания XIX века была боязнь быть погребённым заживо. Считалось, что так называемый ле­таргический сон — массовое явление и что погребение живых людей, которых принимают за мёртвых, случается очень часто. Сами по себе эти представления были почерпнуты из тогдашней мистической литературы и не соответствовали действительности, но относились к этому достаточно серьёзно. Законодательство Российской империи запрещало «...вообще хоронить мёртвых прежде истечения трёх суток по удостоверении в смерти», если только смерть не последовала «от тяжёлой заразной болезни». Указом Николая I предписывалось устанавливать на кладбищах усыпальницы, где тела умерших должны были находиться до погребения не менее суток.
Важной составной частью кладбищенского дела было изготов­ление и продажа памятников и оград. В XIX — начале XX в. лишь немногие, самые бедные казанцы устанавливали на моги­лах своих родных самодельные сосновые кресты. На могилах простых горожан, чаще всего, устанавливался дубовый крест, купленный прямо на погосте. Он стоил недешево, но мог просто­ять многие десятки лет. Кресты поставляли крестьяне села Пановки, но торговал ими город.
Ещё более дорогим памятником был ажурный чугунный крест, изготовленный в кузнечной мастерской. Только дворяне, купцы и интеллигенция ставили на могилах своих родственников па­мятники. На подобную торговлю памятниками и крестами город­ские власти не посягали, торговать ими можно было свободно, заплатив за патент и место в палатке около некрополя.
В Казани не было крупных каменотёсных мастерских, памят­ники прибывали сюда в готовом виде. И сейчас, если вниматель­но осмотреть сохранившиеся на Арском кладбище дореволюци­онные памятники, на многих из них можно обнаружить клейма мастерских Рыбинска, Перми.
Гранитные памятники поступали в основном из Рыбинска, их перевозка на речных судах была в целом недорогой. В начале XX века оптовой торговлей гранитными памятниками занимался казанский купец Василий Алексеевич Кожевников, для него это было не главным делом, ибо он в основном занимался хлеботор­говлей. Но он был уроженцем Рыбинска и именно туда постав­лял хлеб, а обратно вёз на судах памятники.
Мраморные памятники доставлялись в Казань с Урала тоже попутно, вместе с огромными массами железа, перевозившимися по Каме. В Казани памятники продавались и на них высекались надписи. В начале XX века в продаже уже были недорогие па­мятники из мраморной крошки. Получили распространение ли­тые чугунные памятники.
На Арском кладбище сохранилось около десяти часовен и склепов, построенных над могилами именитых купцов и меди­цинских светил. Среди них купец-благотворитель Ложкин Васи­лий Михайлович (f 1862), терапевт Виноградов Николай Анд­реевич (1886), дерматовенеролог Ге Александр Генрихович (1907), химик-органик Зайцев Александр Михайлович ( 1910), терапевт Левашов Сергей Васильевич (1919), педиатр Агафо­нов Андрей Фёдорович (1946).
В XIX и начале XX века на памятниках и крестах очень часто помещали стихотворные эпитафии, они почти не сохранились. В 1910 г. доцент-филолог казанского университета Л.Ильинский опубликовал статью «Поэзия кладбища», в которой он проанали­зировал тексты эпитафий надгробий Арского некрополя. Как он выяснил, самыми популярными были изречения ныне полузабы­того, но тогда очень популярного поэта Семёна Яковлевича Над-сона (1862-1887).
В первой половине XIX века большинство могил не имели оград, но потом их стали ставить всё чаще, огораживая, в основ­ном, семейные захоронения. Вероятно, большинство оград были деревянными, но они не сохранились. До нас дошло ограды из чугуна и кузнечного железа. Наряду с довольно грубыми ремес­ленными подделками на Арском кладбище сохранилось немало оград, представляющих художественную ценность. В основном, это изделия знаменитой школы художественной ковки, сложив­шейся во второй половине XIX века в селе Чебакса Казанского уезда. Раньше изделия чебаксинских мастеров можно было в больших количествах видеть на улицах города, на оградах дво­ров, балконах и наддверных козырьках, но сейчас кладбище ос­талось, пожалуй, одним из немногих мест, где сохранились об­разцы чебаксинского художественного ремесла.
В истории Казани есть имена, достойные уважения и памяти потомков. С полным основанием к ним можно отнести и городс­ких голов, сыгравших заметную роль в развитии города, вне­сших достойный вклад в его благоустройство, развитие здраво­охранения, народного образования, общественного призрения. За 150-летний (с 1767 по 1917 г.) период их правления было 38 градоначальников, а также пять городских голов, прослужив­ших в должности менее половины двухлетнего срока.
В большинстве своём их погребали на Арском православном кладбище — Богдановский П.И. (8 октября 1791), Петров О. С. (12 апреля 1818), Жарков И. С. (1813), Крупеников Л. Ф. (1839), Суханов П.С. (1820), Чижов И.О. (1841), Ососов И.С. (1854), Крупеников А.Л. (1855), Унженин А.К. (1858), Соко­лов Я.Д. (1906), Прибытков П.A. (1883), Вараксин Д.И. (1886), Романов К.И. (1888), Янишевский Э.П. (1906), Лебедев A.A. (1910), Дьяченко СВ. (1907), Часовенном - Несетникое А.К. (1858), Докучаев П.И. (1860), Подуруев А.К. ( 1863), Романов К.И. (20 августа 1888), а также слободском Ягодинском — Котелов К.И. (1826), на монастырских Кизическом Вве­денском - Дряблое И.Ф. (1774), Каменев П. Г. ( 1776), Хворое Ф.И. (1830), Мельни­ков Г.С. (1840), Матвеев B.C. (t 1847). Места захоронений 15 градоначальников нами пока не выявлены.
К слову, губернаторов Казанской губернии в подавляющем большинстве хоронили вне Казани: либо на их родине, либо в Санкт-Петербурге. Исключение составили наместник Казанского наместничества, князь Баратаев (Бараташвили) СМ. (1798), наместник Вятского наместничества Желтухин Ф. Ф., (1817) гражданские губернаторы Аплечеев A.A. (1802), Мансуров Б.A. (1814) и Толстой И.А. (1820), погребенные на монастырском Кизическом Введенском кладбище и гражданский губернатор Гейне А. К. (1892), похороненный в семейной усыпальнице Алек­сандровых под Успенским собором Свято-Успенского Зилантова монастыря.
Воспоминание о прошлом всегда поучительно. Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше на­стоящее и намекнуло нам о будущем. Но прошлое — это прежде всего люди. И вспоминать интересных людей минувшего време­ни — живая пища ума и тихая радость сердцу. Тем более вспоми­нать священнослужителей или людей, жизнь посвятивших слу­жению Богу, упокоившихся на одном из старейших погостов го­рода — Арском православном кладбище. Ибо как сказано в Писании: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек*- (Ин. 11; 25-26.).
Часть православного некрополя расположена непосредствен­но у кладбищенского храма. Могилы профессоров Казанской Духовной академии в основном находятся на I пешеходной ал­лее, прежде называвшейся «академической».
Тщанием благочинного храмов Казани о. Алексия (Чубакова) и председателя приходского совета Церкви Ярославских чудо­творцев Ануфриевой З.В. справа от церкви летом 2005 года была устроена голгофа, на кресте которой выбито «Помяни, Господи, всех православных христиан коих захоронения были оскверне­ны и разорены в дни безбожной власти, их же имена Ты веси. Ненавидящих и обидевших нас прости, Господи, не ведят бо, что творят...».
Так, что сделаем попытку, по возможности, назвать хотя бы некоторых подвижников веры Христовой из длинного списка усоп­ших, а среди них священнослужители и профессора Казанской Духовной академии, преподаватели Казанской Духовной семи­нарии и купцы-благотворители, градоначальники и знаменитые врачи, а также исследователи церковной жизни Казанской пра­вославной епархии.

    Вы обратили внимание, что многие могилы именитых казанцев по истечении времени не сохранились, они как бы исчезли с лица земли, но, думаю, не из нашей памяти. И это тоже печальный знак не только дня вчерашнего, но и непростого сегодняшнего. На погосте Кизического Введенского монастыря упокоился Илья Федорович Яковкин (12 июля 1764 — 26 марта 1836), директор Первой Казанской мужской гимназии (1804-1819). Одновременно в 1805-1819 гг. в Казанском университете, профессор-директор (1805-1814). Автор учебников по русской и всеобщей истории299.На его надгробии была начертана глубокая по мысли и содержанию эпитафия, обращенная к последующим поколениям:

    * * *

    «О, вы, которые в молитвах и слезах теснились вкруг моей страдальческой постели, которые меня в борьбе с недугом зрели...
    О, дети! О, друзья! На мой спокойный прах придите усладить разлуку утешеньем».
    Потомки пришли и камня на камне не оставили от старинных кладбищ.
    «Мёртвые сраму не имут», — гласит народная послови­ца.
    Позор за беспамятство падает на нас, живых...

    * * *

    Наверное, среди многих причин того, что наше общество зады­хается от нехватки духовности, — забвение очень важных составля­ющих нашей культуры. Мы обращаемся к наследию отдельных лич­ностей и пренебрежительно относимся к местам их упокоения — тоже носителям культуры. Это вызывает ощущение неполноценно­сти отечественного культурного потенциала, ибо каждая его часть должна органически входить в целое.
    Не менее печально и то, что мы продолжаем терять завещанное нам нашими предками. Неблагодарные наследники, мы равнодуш­но взираем на поругание могил предков, разрушение некогда пол­ных жизни домов, одичание рукотворных ландшафтов. Вместе с ними уходит память, продолжает рваться связь времен. Мы до сих пор не можем остановиться в самоограблении.
    К сожалению мы упомянули, не о всех священнослужителях, ис­поведниках веры Христовой, упокоившихся как у стен храма Ярос­лавских чудотворцев, так и на других участках Арского погоста.
    Представляется, что попытка нами сделана, и мы её продолжим при живейшем историко-краеведческом вашем участии, уважаемый читатель.

    Светильники Христове, молите Бога о нас!

    К содержанию>>

    Hosted by uCoz